"Когда умер Джим, я подумал: "Черт! Что же мне теперь делать?" - вспоминал Кригер. - Все, что я знал, было связано с музыкой. Я не мог даже вообразить, что займусь чем-то другим". Хотя отъезд Джима в Париж и означал неопределенно долгий перерыв в деятельности "The Doors", никто в группе не мог и подумать о том, что все так скоро кончится. Особенно в связи со столь трагическими обстоятельствами. По словам Джона Денсмора, все трое были "невероятно шокированы. Это было как... мы просто подумали: "Что же теперь?" Мы собрались вместе, потом поиграли немного и наконец решили, что наша работа должна продолжаться, что мы должны продолжать исполнять музыку. Вибрации, связывавшие нас, были столь сильными, что мы просто не могли не продолжать. Джим был нам другом, человеком, с которым мы в течение долгих лет жили рядом и сочиняли музыку. Но в конце концов мы поняли, что у нас впереди еще долгая жизнь и нам надо продолжать жить. Поэтому, оправившись от потрясения, мы стали думать, что нам делать дальше. Никто из нас не хотел играть с кем-то другим, и после пяти лет, проведенных вместе, мы решили начать все заново"
В 1972 г. Манзарек рассказывал: "Поначалу мы не были уверены в своих силах - мы не знали, как нам теперь следовало звучать. Мы не знали, какую форму все это примет... но понемногу все стало определяться".
Трио подумывало о том, чтобы сменить название, но эта идея ни к чему не привела ("Все, что приходило нам в голову, звучало слишком претенциозно", - признавался впоследствии Кригер). Кроме того, музыканты решили не искать замену Джиму, а взять вокальные партии на себя. Рей объяснял: "Да, мы подумывали о том, чтобы найти нового певца, но было просто невозможно ввести в наш коллектив новую личность... а что, если он оказался бы не тем парнем, что надо? К тому же для него это было бы тяжело - он навсегда остался бы только заместителем Джима".
И вот в июле 1971 г. группа "The Doors" вновь переступила порог своей рабочей студии, и музыканты взялись за разработку песен (среди которых был материал, не вошедший в "L. A. Woman") для нового альбома. В роли продюсера выступал Брюс Ботник, а большую часть вокальных партий взял на себя Рей. Робби пел гармонии, а солировал только в паре песен. Пять бас-гитаристов и два перкуссиониста дополняли новое звучание группы. В результате альбом под названием "Other Voices" ("Другие голоса") оказался значительно лучше, чем ожидали многие... но утрата Моррисона была невосполнимой. Хотя альбом и достиг 31-й строчки в американском хит-параде, многие слушатели и критики были согласны с мнением журнала "Rolling Stone": "В этой музыке можно распознать "The Doors", но в основном благодаря внешним признакам... они все те же "The Doors", но без прежней страсти и заинтересованности в том, что они делают. Очевидно, Джим Моррисон был не просто певцом..."
Манзарек отмечал: "Я думаю, многим понадобится время, чтобы привыкнуть к тому, что мы сейчас делаем. Поначалу, наверное, они могут немного растеряться... но как только они дадут себе труд вслушаться, то начнут "въезжать" в нашу музыку..."
По крайней мере, публика на концертах по-прежнему была полна энтузиазма. Зимой трио (плюс басист Джек Конрад и перкуссионист и ритм-гитарист Бобби Рей) отправилось в гастроли по Канаде и Соединенным Штатам, рекламируя новый альбом. Турне получило одобрительные отзывы. Весной 1972г. группа гастролировала по Европе, давая концерты в Германии, Швейцарии, Франции, Бельгии, Голландии и Великобритании, а завершила поездку выступлением в лондонском "Империал Колледж". После этого музыканты отправились в Лос-Анджелес, чтобы начать работу над следующим альбомом.
С самого начала работа у "The Doors" не ладилась. Они оставили свою рабочую резиденцию "The Doors Workspop" и перебрались в принадлежавшую компании А&М студию "Hollywood" и, кроме того, отказались от услуг Брюса Ботника. На сей раз среди приглашенных музыкантов был видный джазовый флейтист и саксофонист Чарлз Ллойд, и в целом в музыке преобладало джазовое, довольно невнятно выраженное настроение. Альбом "Full Circle" ("Полный цикл") вышел в свет в сентябре 1972 г. К недостаткам, характерным еще для предыдущего диска, прибавились новые, и в результате получилась довольно унылая работа. Выше 68-й строки в хит-параде пластинка так и не поднялась, и на этот раз критики не стали слишком церемониться. "У меня возникли проблемы с тем, чтобы дослушать до конца сторону один, - отмечал обозреватель журнала "Creem" Бак Сандерс. - На самом же деле мне было все равно, дослушаю я ее до конца или нет".
"Теперь я понимаю, что "Full Circle" был просто бедой, - признавался Денсмор годы спустя. - Однако тогда мы искренне были увлечены им. Но потом, когда примерно половина работы была сделана, проблема выбора материала стала действовать нам на нервы. Чью песню выбрать? Рей тянул в одну сторону, Робби - в другую, и обстановка стала понемногу накаляться, поэтому, я считаю, наш альбом вышел не слишком удачным". Кригер впоследствии высказывался о поздних альбомах группы еще более откровенно: "Мы надеялись уловить что-то, но ничего хорошего не получилось. Без него все звучало очень неуклюже. Нам так и не удалось обрести равновесие. Мы полностью обоссались".
Но в тот момент они еще не были способны признаться себе в этом. Единственное, что было очевидно: группа нуждалась в лид-вокалисте. Осенью 1972 г. музыканты отправились в Лондон, чтобы организовать прослушивание певцов. (Почему Лондон? Кто знает?) Манзарек был недоволен таким ходом событий и вскоре решил, что с него хватит. Заявив о своем уходе, он вылетел домой в Лос-Анджелес. "Нам хотелось "подпитать" наши творческие батарейки, подобно тому как это собирался сделать Джим, уезжая в Париж, - признавался Рей, - но ничего не получилось. Настало время закрыть "Двери".
В конце концов, Манзарек заключил сольный контракт с компанией "Меркюри Рекорде". В 1974 г. вышла в свет первая его работа, джаз-роковый альбом "The Golden Scarab" ("Золотой жук") - "невероятно претенциозный", по оценке "New Musical Express". Через год Рей выпустил второй (более роковый) альбом "The Whole Thing Started With Rock'n'Roll, Now It's Out Of Control" ("Все начиналось с рок-н-ролла, теперь все вышло из-под контроля"). Манзареку помогали специально приглашенные "гости" - Фло и Эдди, а также поэтесса Патти Смит, читавшая фрагменты из "The New Creatures". И лишь благодаря этому последнему обстоятельству вторая пластинка получилась чуть интереснее первой. Оба альбома вышли на "Меркюри".
Вернемся к Джону и Робби. Оставшись в Лондоне, они упорно продолжали поиски вокалиста. Между тем Денсмор прекрасно понимал причины, заставившие Манзарека покинуть группу: "Каждый из нас, и я в том числе, сочинял песни. Те, что писал Рей, были очень личными - может быть, философскими, космическими, - и поэтому он один мог их петь. Ведь другой певец просто не был способен исполнять материал, имевший столь личностный характер. И вот, когда мы перебрались через океан, сначала мы были как бы вместе, но осознав, насколько у нас разные музыкальные устремления, Рей откололся и уехал домой. Тогда мы с Робби решили, что, раз уж мы приехали сюда, чтобы начать что-то новое, нам надо делать это. На протяжении где-то четырех месяцев мы жили там, играли с разными людьми и наконец кое-кого для себя подобрали".
На вакантное место вокалиста претендовали Кевин Койн, Ховард Уэрт и Джесс Ро-уден (ходили слухи, что в этом списке был даже Игги Поп, который якобы по такому случаю перекрасился в брюнета). В конце концов остановились на Роудене. И вот в начале 1973 г. новая группа "The Butts Band", в которой, помимо Кригера, Денсмора и Роудена, играли Филип Чен (клавишные) и Рой Дэвис (бас), начала репетиции. Дебютный альбом - довольно бледный опус под названием "The Butts Band" (1974) - частично записывался на Ямайке, и "New Musical Express" назвала работу, в которой чувствовалось влияние регги, "весьма многообещающей". Однако вскоре, сразу после короткого тура по Британии, Роуден, не желавший переезжать в Лос-Анджелес, объявил о своем уходе. Группа, деятельность которой и без того затруднялась тем обстоятельством, что музыканты жили по разные стороны Атлантики, прекратила свое существование. В следующем году Денсмор и Кригер попытались реанимировать группу в новом составе: Майкл Сталл (вокал, гитара), Алекс Ричмен (клавишные), Майк Берковиц (ударные) и Карл Ракнер (бас). Однако выпущенный ими альбом "Hear And Now" был встречен еще хуже, и вскоре группа развалилась окончательно. Оба альбома появились под лейблом "Blue Thumb Records".
В 1976 г. перед общественностью в очередной раз предстал Рей Манзарек с новой группой "Nite City", которая просуществовала до конца 1977 г., выпустила два альбома и распалась (бас-гитарист Найджел Харрисон перешел в "Blondie"), Первый из альбомов имел успех в Лос-Анджелесе (но нигде больше), второй был выпущен только в Германии. В 1977 г., после периода относительного бездействия, активизировался и Кригер, возглавив джаз-роковый ансамбль. Был выпущен альбом "Robby Krieger & Friends" под джазовым лейблом "Blue Note" Хотя и по сей день все три бывших участника "The Doors" время от времени что-то записывают, у каждого из них есть другие занятия: Денсмор уже несколько лет работает на актерском поприще, а Манзарек занялся продюсерским бизнесом (наиболее успешное его детище - лос-анджелесская группа "X"). Его компаньоном стал бывший администратор группы "The Doors" Денни Шугерман (о нем мы еще поговорим).
Однако тень Джима все еще витала над бывшими коллегами, чем бы они ни занимались, Настала пора что-то с этим делать. Но по иронии судьбы способ, который избрали музыканты, чтобы почтить память своего покойного друга, напрямую затрагивал ту сферу его деятельности, которую Джим всегда старался отделить от имени "The Doors", - его поэзию. (За день до смерти Моррисон отправил телеграмму в издательство "Саймон и Шустер", где готовили издание его книг "Владыки" и "Новые создания" массовым тиражом. Известно, что речь в ней шла о возможном изменении макета обложки. Легенда гласит, что Моррисон просил убрать с обложки свою фотографию, а также любые упоминания о группе "The Doors". Трудно поверить, чтобы издательство пошло на такие изменения.)
Незадолго до смерти Моррисон начитал на магнитофон свои стихи. Однако эта запись так и не увидела свет. И вот однажды Джон Денсмор вспомнил о ней, и его посетила некая идея: "Тогда я позвонил Джону Хэни, который осуществлял запись, и спросил его: "Что стало с записью стихов Джима? У тебя есть какие-нибудь копии?" Он ответил: "Лучше, чем копии. У меня есть оригинал". Почему бы тебе и остальным ребятам не заняться им? Мы можем прослушать его, посмотреть, есть ли там что-нибудь будь сделать с ним". Вот так все и началось".
Стали распространяться слухи, что члены "The Doors" снова вместе и работают над каким-то проектом. Летом 1977 г. Джон Денсмор подтвердил эту информацию: "Мы исследовали эти чертовы стихи уже около года, но в последние несколько месяцев взялись за них всерьез и теперь встречаемся два раза в неделю. Надеюсь, в следующие два или три месяца мы доведем это число до пяти, подготовим запись и выпустим ее к Рождеству... но, заметьте, это наша идея. Это совсем не похоже на посмертный четвертый альбом Джими Хендрикса, где он на заднем плане импровизирует вместе с каким-то толстым джазовым саксофонистом. Но это и не тот случай, когда компания звукозаписи перерывает свои архивы, находит какие-нибудь старые пленки и выпускает их в новом конверте. Это - альбом поэзии Джима. Он так и не закончил его, и вот мы - Рей, Робби и я - делаем это за него. Здесь не будет простой болтовни, знаете - все подряд. Это будет похоже на биографию: его детство, отрочество, молодые годы, жизнь среди людей. Все записывается на 16-канальной аппаратуре. Мы собираемся написать немного новой музыки на стихи Джима, и нам придется подобрать кое-какой старый материал, прибавив к нему несколько прекрасных историй, которые рассказывал Джим: о том, как он делал фильмы, о разных событиях в его жизни. Они делают запись в определенном смысле биографической, то есть у нее есть сквозная тема. Это - сама жизнь Джима".
Проект оказался трудным для исполнения, ведь Джим не мог делать повторные дубли; музыкантам приходилось работать с тем, что у них было. "Джим возвращается к нам, - утверждал Денсмор. - На этот раз он как бы говорит нам: "О'кей, теперь ваша очередь записывать наложения!" В конце концов, стало ясно, что прогноз Денсмора насчет выпуска альбома к Рождеству был чересчур оптимистичным. Позднее Манзарек признавался: "Мы налетели на коряги". Кригер пояснял: "Дело в том, что все, связанное с записью этого альбома, носит столь революционный характер, что нам не стоило называть даты его выпуска. Мы не могли сказать, как долго будет идти работа... То, что, казалось, можно сделать за месяц, отнимало у нас все три". Слово Манзареку: "Перед нами не было образца, как действовать, потому что подобной работы еще никто никогда не делал".
"An American Prayer" ("Американская молитва"), наконец, увидел свет в ноябре 1978 г. На обложке был указан автор - Джим Моррисон, однако слова "Музыка "The Doors" занимали почти столько же места, сколько эта надпись. Содержавшиеся в альбоме стихи не публиковались ранее. Исключение составила сама "Молитва", изданная ранее за счет автора ограниченным тиражом 500 экземпляров. Объясняя, почему было решено включить поэму в альбом, Манзарек говорил: "Американская молитва" выходила за счет автора, и Джим раздавал экземпляры друзьям и некоторым фанам. Все эти годы ко мне подходили люди и спрашивали: "Как мне достать эту книгу? Я слышал о ней и хочу ее прочесть". Естественно, мы решили, что поэму надо включить в альбом. Очень хорошо, что теперь ее знает гораздо больше людей, чем раньше, когда существовало всего 500 экземпляров поэмы".
Манзарек подвел итог сделанному: "Я надеюсь, что у людей, которые собираются послушать этот альбом, возникнет совершенно уникальное ощущение... это - не та пластинка, которую ставишь, когда готовишь обед или возишься с машиной. Нужно поставить пластинку, сесть и послушать. Этого требует содержание. Все, что нужно, - это сорок минут вашего времени, и, если вы потратите эти сорок минут, мы унесем вас туда, где вы, возможно, еще никогда не были".
Музыка, звучащая в альбоме, представляет собой интересное дополнение к канону произведений "The Doors", порой производя впечатление довольно продолжительной импровизации. И хотя, с одной стороны, музыкальное сопровождение делало стихи Моррисона более приемлемыми в коммерческом смысле, обеспечивая им большую аудиторию, с другой стороны, оно затруднило рассмотрение вопроса о разнице между Моррисоном-поэтом и Моррисоном - автором текстов "The Doors". Но сама по себе музыка отнюдь не была массовым искусством, как подчеркивал Манзарек, ее трудно назвать "фоновой" музыкой.
Большинство критиков чувствовало, что проект достоин похвалы, поэтому альбом встретил почти единодушное одобрение.
Ну, а как же стихи? В худших строчках ("Смерть и мой член - это мир") Моррисон просто ошарашивает. Лучшие же его вещи обладают подлинным чувством, глубиной и силой, особенно когда слушаешь стихи в авторском исполнении. Даже в том, что касалось поэзии, Моррисон оставался исполнителем. В своей рецензии на альбом для журнала "Creem" рок-поэтесса Патти Смит (сама кое-чему научившаяся у Джима) писала: "В библейские времена он был бы кем-то вроде Моисея или Самсона... Теперь же его жизнь, до предела насыщенная драматизмом, кажется не соответствующей своему времени. Не вписывается в него своей страстью и невинностью, подобно "Вестсайдской истории" или "Гроздьям гнева". Но он, по своей сути, никогда не соответствовал нашему времени, даже когда был рядом с нами. Он был масштабнее, чем жизнь, окружавшая его, и поэтому вызывал смех. Смех в зале суда, но любовь в народе".
Стихи Моррисона, не опубликованные при его жизни, позднее были изданы, усилиями Фрэнка Лисиандро ("Пир друзей") и семьи Памелы Корсон ("Wilderness: The Lost Writings" и "American Night: The Lost Writings. Vol.II" / "Запустенье: потерянные рукописи" и "Американская ночь: потерянные рукописи. Том II"). Однако не стоит забывать, что, кроме "Американской молитвы", еще только две книги получили одобрение самого Моррисона - "Владыки" и "Новые создания". Говорят, что, когда эти книги впервые (за счет автора) увидели свет, Джим сказал: "Теперь я могу умереть спокойно".
Подарком для фанов "The Doors" было включение в альбом "An American Prayer", ранее не выпускавшейся концертной версии "Roadhouse Blues". Кроме того, стало известно, что в архивах находится еще как минимум одна песня ("Gloria"). К тому же в альбоме было использовано лишь около десяти процентов стихов, начитанных Джимом, так что продолжение не исключалось. Успех пластинки вселил в Манзарека уверенность в том, что на нереализованный материал "The Doors" найдутся покупатели. Рей дал понять, что следующим их совместным проектом станет полнометражный документальный фильм о группе: "У нас около пятидесяти тысяч футов кинопленки с материалами, посвященными "The Doors". Все наши планы в связи с этим пока находятся в подвешенном состоянии, но очень возможно, что они превратятся в один из наших новых проектов... Однако, как и в случае с этим альбомом, если уж мы будем делать что-то, то сделаем это как следует". Прошло пятнадцать лет [книга написана в 1993 г.], а проект все еще "в подвешенном состоянии".
Однако, несмотря на то что альбом "An American Prayer" выдвигался на получение премии "Грэмми" в номинации "Лучшая речевая запись" (он так и не получил ее), не все считали, что он был сделан "как следует". Пол Ротшильд охарактеризовал альбом как некий акт насилия: "По-моему, то, что они сделали в случае с "An American Prayer", равнозначно тому, как если бы кто-нибудь взял картину Пикассо, разрезал ее на сотни кусочков и наклеил их на стены супермаркета. Это - первая коммерческая распродажа Джима Моррисона". Но, увы, не последняя (как следует признать, если согласиться с подобным утверждением).
Однако следующее появление "The Doors" на публике также оказалось довольно интересным. В 1979 г. Френсис Форд Коппола завершил наконец работу над эпическим фильмом о Вьетнаме "Апокалипсис сегодня". Коппола хотел, чтобы в фильме звучала музыка "The Doors", - он беседовал с Манзареком по поводу написания оригинального саундтрека (режиссер даже отснял сцену, вырезанную из окончательного варианта фильма, в которой Керц (Марлон Брандо) разучивает со своей первобытной туземной армией слова "Light My Fire"!), но замысел так и не был воплощен в жизнь. В конце концов, Коппола решил использовать в начале и в конце фильма оригинальную запись песни "The End" в исполнении группы. Микшируя песню для фильма, он неожиданно обнаружил в мастер-записи вокальную партию, которую в 1967 г. Пол Ротшильд намеренно "утопил" в миксе: "Среди всей этой мешанины звуков Джим восклицает: "kill, kill, kill" ("убить, убить, убить"), а в другой момент он произносит: "fuck, fuck, fuck", используя голос как ритм-инструмент..." Саундтрек к фильму "Апокалипсис сегодня" также номинировался на "Грэмми" и тоже не получил премию...