Большую часть времени Джим проводил с Франком Лисиандро, Бейбом Хиллом и Полом Феррарой, работая над новым кинопроектом под названием "HWY". Джим был автором сценария, сорежиссером и исполнителем одной из ролей. Ему неизбежно приходилось иметь дело с представителями мира кино. Джим встречался с Карлосом Кастанедой в надежде заполучить права на экранизацию его произведений (увы, в этом его опередили), беседовал со Стивом Маккуином и дельцами из кинокомпании "MGM" по поводу проектов, которым не суждено было сбыться.
Девятого ноября Джим вновь появился в Майами, чтобы формально зарегистрировать в суде свое несогласие с обвинением. Его отпустили под залог в пять тысяч долларов, суд был назначен на апрель 1970г.
Но буквально через несколько дней Моррисон вновь попал в неприятную ситуацию с законом. Он с приятелями вылетел в Финикс на концерт "The Rolling Stones". В самолете пьяная компания вела себя настолько буйно, что в аэропорту их встречали с наручниками: согласно новым законам, направленным на борьбу с терроризмом в воздухе, Джима обвинили в "действиях, способных нарушить нормальный полет самолета", а также в пьянстве и нарушении общественного порядка (опять!). Обвинения могли повлечь за собой до десяти лет тюрьмы.
А тем временем "Электра" все еще страдала от убытков, причиненных альбомом "The Soft Parade", и настаивала на выпуске концертной пластинки в кратчайшие сроки, желательно к Рождеству. Но группа еще не записала весь запланированный материал, а новых ангажементов было не так уж много, поэтому от самих музыкантов мало что зависело. Они пришли к единственно верному решению: была спешно начата работа над новым студийным альбомом. "The Doors" были измотаны морально и физически, но, самое главное, группе удалось пережить шестидесятые годы и вступить в новое десятилетие.
В конце января музыканты дали два концерта в нью-йоркском "форуме", представляя публике материал из нового альбома. Подчеркивая, что группа переживает новый прилив жизненных сил, Моррисон говорил: "Мы начинали с музыки, затем перешли к театру, но все это было так дерьмово, что мы вернулись к музыке, к тому, с чего мы начинали, когда были простой рок-группой. И музыка стала значительно лучше, сделалась более интересной, профессиональной, композиционно собранной, но мне кажется, публике это не понравилось. Я думаю, она не смогла простить нам того, что во времена, когда мир так и не изменился в одно мгновение под воздействием великого возрождения духа, чувств и революционных настроений, мы по-прежнему играем хорошую музыку".
А музыка и впрямь была хорошей. В феврале 1970 г. в свет вышел альбом "Morrison Hotel" ("Отель "Моррисон"), продемонстрировавший, что группа вновь обрела отличную форму. По крайней мере, он был куда лучше двух своих предшественников. Пресса с воодушевлением встретила новую работу группы, за исключением, пожалуй, "Rolling Stone". Дейв Марш писал в "Creem": "The Doors" подарили нам самый яростный рок-н-ролл, какой я когда-либо слышал. Когда они в ударе, рядом с ними просто некого поставить. Я убежден, что это - лучшая пластинка, которую я слышал... до сих пор". Название альбому дал снимок, помещенный на обложку: музыканты позировали в окне захудалой гостиницы (реально существующей в Лос-Анджелесе). С тем же успехом пластинку можно было бы назвать "Hard Rock Cafe", в честь также вполне реальной забегаловки для рабочего люда, фотография которой была помещена на обратной стороне конверта (а ведь именно отсюда взяла свое имя известная сеть закусочных!). Едва появившись на прилавках, "Могrison Hotel" взмыл на 4-е место и продержался в списках полгода.
А объяснение этому было простое: группа возвратилась к своим блюзовым истокам и отказалась от оркестра. "Мы несколько раз прослушали "The Soft Parade" и решили, что без духовых инструментов он звучал бы не хуже", - отмечал Кригер в 1972 г. "The Doors" возвратились к ранним формам, когда мы использовали всего четыре инструмента, - говорил Моррисон. - Мы почувствовали, что зашли слишком далеко, работая совершенно в другом направлении - я имею в виду оркестровку, - и решили вернуться к первоначальному формату". В другом случае он высказался еще яснее: "The Doors", по сути своей, группа, ориентированная на блюз с добавлением значительной дозы рок-н-ролла, толики джаза, некоторых элементов поп-музыки и совсем ничтожной доли классики... но в основе своей это - группа, играющая "белый" блюз".
Хотя в альбоме, несомненно, есть и неудачи, большая часть материала получилась очень сильной - взять хотя бы свинговый, полный драйва "Roadhouse Blues" ("Блюз придорожной закусочной") с губной гармоникой Джованни Паглиза (известного также под именем Джона Себастьяна), или песню "The Spy" ("Шпион"), с ее тягостным блюзовым настроением. Тексты Джима стали более честными, более человечными... и в них появились отчетливо выраженные автобиографические мотивы: "Peace Frog" напоминала о том, как Джима избили в Нью-Хейвене, a "Queen Of The Highway" ("Королева автострады") была, по всей видимости, посвящена Памеле. Они с Моррисоном переживали не лучшие времена: пристрастие Памелы к наркотикам было почти таким же сильным, как и у Джима (он знал, что его девушка принимает транквилизаторы, но тайком от него она стала баловаться героином); если Джим бывал неверен, то и Памела не отставала, а некоторые из ее увлечений выглядели довольно серьезными. "I hope it can continue, just a little while longer" ("Я надеюсь, это еще продлится хотя бы немного"), - пел Джим, с грустью обращаясь к своей "космической подружке".
Проблемы с властями продолжались. В марте Джим прибыл в Финикс для участия в судебном разбирательстве по случаю ноябрьского инцидента в самолете. Несмотря на противоречивые показания одной из стюардесс, Джима признали виновным в словесном оскорблении и угрозе действием (более серьезное обвинение во "вмешательстве в осуществление полета" было отклонено). Но к моменту вынесения приговора (две недели спустя) стюардесса изменила свои показания относительно поведения Джима, и слушания были отложены еще на две недели.
В апреле издательство "Саймон и Шустер" опубликовало в одном томе (в жестком переплете) книги Моррисона "Владыки" и "Новые создания". Это событие слегка подбодрило Джима, хотя его ужасно бесила фотография на обложке и тот факт, что имя автора было указано как "Джим", а не "Джеймс Дуглас". Тем не менее, он отправил своему редактору письмо со словами благодарности и сказал Майклу Макклеру: "Это первый случай, когда меня не обо..."
Группа все еще готовила материал для "живого" альбома, все сроки выпуска которого давно истекли. Во время концерта в Бостоне организаторы, опасаясь беспорядков, отключили питание у всех инструментов, чем просто взбесили Джима. Однако им не хватило ума отключить питание у его микрофона, и Джим успел крикнуть в адрес организаторов: "Cocksuckers" [От перевода данного слова воздержимся ввиду его крайне непристойного значения] и заявить зрителям: "Они победят, если вы им это позволите", после чего Рей с друзьями увели его со сцены. Хотя ничего такого, собственно, не произошло, на следующий день музыканты узнали об отмене очередного концерта. Это означало, что теперь вплоть до начала любого их выступления никто не мог ручаться, что его не отменят в последний момент. Джим начал испытывать беспокойство (неудивительно) по поводу того, как проходит его жизнь: "Мне начинает казаться, что гораздо легче напугать людей, чем рассмешить их".
Одно радовало: Джиму удалось-таки отделаться от проблем, связанных с инцидентом в самолете. Новые показания стюардессы привели к тому, что с него были сняты все обвинения. А тем временем судебное слушание в Майами было перенесено на август, что позволило адвокату Джима Максу Финку выиграть время для обдумывания дела. Первоначальный вариант защиты, изложенный на шестидесяти трех страницах, основывался на рассмотрении дела с точки зрения "современных социальных отношений и норм", то есть подразумевал доказательство того, что поступок Моррисона не мог никого серьезно смутить или расстроить (как-никак на дворе стоял 1970г.). Но Джим по-прежнему не мог найти себе места. Он подумывал об отъезде в Париж для работы над сценариями - студия "MGM" предложила Моррисону заключить контракт на два фильма, в которых он участвовал бы как актер и сопродюсер, а он все никак не мог загореться этой идеей.
В мае Джим отправился в Нью-Йорк, где наконец был собран весь материал, необходимый для выпуска концертного альбома. Именно тогда у него начался роман с рок-журналисткой Патрицией Кеннеди. Их отношения оказались крепче, чем можно было ожидать. Позднее Кеннели рассказывала автору книги "Рок-жены" Виктории Белфор: "В общении с другими он был таким, каким его ожидали увидеть. Некоторые говорили, что он похож на зеркало, отражающее собеседника. Если вы ожидали увидеть князя тьмы, он делал вам такое одолжение... Однажды я сказала ему, что, по-моему, он - самый застенчивый человек на свете, и шумиху, создаваемую им самим, он использует как прикрытие. Он сказал, что я невероятно проницательна и с моей стороны говорить эти слова очень жестоко".
В свободное время Кеннели практиковала черную магию и даже возглавляла собрание ведьм ("Это не сатанизм. Это, по сути, культ матери, однако там есть и мужское божество - рогатый бог охоты"). Моррисон был всерьез заинтригован всем этим. В конце месяца он вновь остановился в Нью-Йорке по пути в Европу, чтобы повидаться с Патрицией. В первую же ночь он слег с температурой выше сорока градусов, но через несколько часов жар спал так же внезапно, как и начался. На следующую ночь Джим предложил своей подруге "венчаться" согласно обрядам черной магии, и она сразу согласилась. Стоя в центре магического круга в квартире Кеннели, облаченные в черные одежды, они были "обвенчаны" верховными служителями кельтского собрания ведьм в ночь накануне Иванова дня 1970 г. Выводя свое имя кровью, Джим потерял сознание.
Со стороны Патриции это была несомненно любовь. "Если бы Т.С.Элиот был рок-группой, он назывался бы "The Doors" и сочинил бы "The Soft Parade"", - написала она в одной из статей. Только любовь могла заставить ее выбрать самый слабый альбом группы для столь напыщенного сравнения. Однако их связь была недолгой, и в конце года они расстались: Кеннели обнаружила, что беременна, и в разгар судебных слушаний по делу в Майами Джим убедил ее сделать аборт. "Возможно, это решение было как-то связано с двумя десятками судебных исков об отцовстве, выдвинутых в его адрес", - говорила впоследствии Патриция. Хотя они виделись почти до последнего отъезда Джима из Штатов, отношения между ними были уже не те.
Через несколько дней после "венчания" Джим вылетел в Европу. Настроен он был довольно оптимистически: сделка с "MGM" теперь, после встречи с Патрицией, казалась ему куда более перспективной, чем раньше, да и фильм "HWY" получил хорошие отзывы специалистов от киноиндустрии. Неделю Джим пробыл в Париже, осматривая достопримечательности, после чего еще на две недели отправился в Испанию и Северную Африку. Вернувшись в США к выходу "живого" альбома, он внезапно слег с воспалением легких. Это был второй "звонок" за последние месяцы, предупреждавший о серьезной болезни. Сам он списал заболевание на счет долгих прогулок под европейским дождем. Хотя, казалось, очень скоро наступило полное выздоровление, на самом деле состояние здоровья Джима было гораздо хуже, чем можно было подумать.