Событие

"ГРЭММИ" ОТКРЫЛА ДЛЯ СЕБЯ "ДВЕРИ"

Группе Doors вручена музыкальная премия. Зачем?

       Это событие можно оценивать по-разному. Можно - как приговор Американской академии звукозаписи, которой, видимо, уже мало живых певцов. А можно - как диагноз всему человечеству, которое позволяет такие игры с мертвыми героями. В следующий раз они вручат "Оскара" за лучшую мужскую роль Наполеону или отметят премией за лучший сюжет Ленина.

       Группа Doors - это прежде всего Джим Моррисон, умерший тридцать шесть лет назад. Правильно, нужно было подождать тридцать шесть лет, чтобы в памяти у людей стерлось, кем вообще был этот человек и чем занимался. И вот теперь, когда время сгладило резкие углы и смягчило обороты речи, шоу-бизнес решил, что этот готов. Все, его можно забирать и ставить на полку. Теперь и его можно вовлечь в игру, превратить в карамельку, увенчать короной из жести и орденом из пластмассы.

       Джим Моррисон на том свете наверняка разразился своим неповторимым пьяным смехом, услышав про эту "Грэмми". На фиг ему нужна премия, присужденная в знак признания заслуг группы Doors перед музыкальной индустрией? Моррисон покинул Doors именно тогда, когда она стала уж как-то слишком сильно походить на часть музыкальной индустрии, которая сплавляет воедино музыку и банк, гитару и пищеварение. Когда Манзарек, Кригер и Денсмор без его ведома заключили контракт, позволявший компании Buick использовать в рекламе автомобилей знаменитую Light My Fire, Моррисон впал в ярость. Он не продавал себя ни музыкальной, ни какой-либо иной индустрии. И он добился того, что контракт был разорван, пусть даже это грозило ему крупными убытками.

       Моррисон был бедой и головной болью Америки. Дамы и господа в светских нарядах, собравшиеся на вручение премии, кажется, забыли, что тот, кого они награждают, устраивал на сцене пьяные дебоши, многократно выходил на сцену обдолбанным, затевал массовые беспорядки, несколько раз был арестован и в конце концов попал под суд за то, что на концерте в Майами расстегнул ширинку и показал публике свое кое-что. Если бы сегодня в политкорректной Америке он вытворил бы десятую часть того, что вытворял в течение четырех лет своей безумной карьеры, то непременно очутился бы в тюрьме или дурдоме. Но и тогда, в конце шестидесятых, он был признан по суду виновным, и ему грозило десять месяцев заключения. В тюрьме сидеть он не хотел. Нынешний номинант великосветской "Грэмми" покинул Америку весной 1971-го в том числе и потому, что страна затравила его.

       У Моррисона в жизни была одна цель: испробовать как можно больше ощущений и в своей свободе дойти до конца. Его стихи представляют собой странную смесь импрессионизма и экспрессионизма, грубости и нежности, отчаяния и веры. Затянутый в черные кожаные штаны, прекрасный, как бог рок-н-ролла, он превратил секс в безумие, которому предавался в студиях звукозаписи, душевых кабинках и номерах мотелей. Он говорил со сцены ужасные, кощунственные вещи: об отце, которого хотел бы убить, о матери, которой грозил кровосмешением. Свою собственную семью он отверг, в своей собственной стране он чувствовал себя чужаком. Он не принимал мир таким, каким его сделали взрослые люди в строгих костюмах, ездящие на больших машинах.

       Виртуальный мир шоу-бизнеса полон самых разных премий. По нему летают "Золотые орлы", в его углах подвывают "Золотые граммофоны", на плюшевых диванах сидят фальшивые "Ники", а за банкетными столами бравурно шумят "Триумфы". Но Лев Толстой недаром убедительно просил своих последователей и читателей не выдвигать его на Нобелевскую премию; пророкам не нужны премии, и писатели, наделенные святостью, не нуждаются в госнаградах. Связи между Львом Толстым и Джимом Моррисоном нет никакой, кроме одного обстоятельства: оба бились о жизнь, как о стену, оба не смирялись с извечной подлостью социума и оба в конце концов ушли. В Астапово ли, в Париж ли - не важно. Один умер на казенной кровати на маленькой станции, другой - в ванне парижской квартиры. Неуспокоенные, не договорившие до конца, несмирившиеся.

       Моррисон, как известно, был поэтом, режиссером, сценаристом, рок-музыкантом, алкоголиком, наркоманом, путешественником. Но это не все. Еще он был матерщинником. Если и существовал в те годы человек, которому Моррисон уступал в размахе и страсти непристойной речи, то это - Джанис Джоплин. И можно представить себе, как эта пара в хипповом тряпье вела бы себя на церемонии вручения "Грэмми". Сто шансов из ста, что оба явились бы пьяными вусмерть. Сто шансов из ста, что Моррисон вылез бы на сцену и грозил публике стойкой от микрофона. Сто шансов из ста, что Моррисон с дурацкими ужимками, пританцовывая, хлопал бы по заду и Дженифер Лопес, и Мадонну, и Пинк, и Шакиру, и вообще всех красивых женщин без исключения. И, безусловно, услышав торжественное сообщение о том, что группе Doors через тридцать шесть лет после смерти ее основателя и лидера присуждается премия "Грэмми", оба захлебнулись бы хохотом и завопили в приступе неудержимого восторга: Fuck you!

Ведущий рубрики "Тексты" Алексей Поликовский (weter)